* * *
Замолкнут последние вьюги,
И, путь открывая весне,
Ты югом нагретые руки
Протянешь на север ко мне.
С весьма озабоченным видом,
Особо наглядным с земли,
На небе рисунки Эвклида
Выписывают журавли.
И, мокрою тучей стирая
Летящие вдаль чертежи,
Все небо от края до края
Затягивают дожди.
* * *
Ты держись, моя лебедь белая,
У родительского крыла,
Пролетай небеса, несмелая,
Ты на юге еще не была.
Похвались там окраскою севера,
Белой родиной ледяной,
Где не только цветы — даже плевелы
Не растут на земле родной.
Перепутав значение месяцев,
Попади в раскаленный январь.
Ты не знаешь, чего ты вестница,
Пролетающий календарь.
Птица ты? Или льдина ты?
Но в любую влетая страну,
Обещаешь ей лебединую
Разгулявшуюся весну.
Но следя за твоими отлетами,
Догадавшись, что осень близка,
Дождевыми полны заботами
Набежавшие облака.
* * *
Я вижу тебя, весна,
В мое двойное окошко.
Еще ты не очень красна
И даже грязна немножко.
Пока еще зелени нет.
Земля точно фото двухцветна,
И снег только ловит момент
Исчезнуть от нас незаметно.
И сонные тени телег,
Поскрипывая осями,
На тот же истоптанный снег
Выводят как осенью сани.
И чавкает дегтем чека,
И крутят руками колеса,
И капли дождя щека
Вдруг ощущает как слезы.
* * *
Луна, точно снежная сойка,
Влетает в окошко ко мне
И крыльями машет над койкой,
Когтями скребет по стене.
И бьется на белых страницах,
Пугаясь людского жилья,
Моя полуночная птица,
Бездомная прелесть моя.
СЕРЫЙ КАМЕНЬ [1]
Моими ли руками
Построен город каменный,
Ах, камень, серый камень,
Какой же ты беспамятный.
Забыл каменотесов
Рубахи просоленные,
Тебя свели с утесов
Навек в поля зеленые.
Твое забыли имя
Не только по беспечности,
Смешали здесь с другими
И увели от вечности.
* * *
Рассеянной и робкой
Сюда ты не ходи.
На наших горных тропках
Ты под ноги гляди.
Наверно, ты заснула,
Заснула на ходу.
Разрыв-травы коснулась,
Коснулась на беду.
Теперь он приворожен,
Потупившийся взгляд,
И путь найти не может
По тропке той назад.
РОЗОВЫЙ ЛАНДЫШ
Не над гробами ли святых
Поставлен в изголовье
Живой букет цветов витых,
Смоченных чистой кровью.
Прогнулся лаковый листок,
Отяжелен росою.
Открыл тончайший завиток
Со всей его красою.
И видны робость и испуг
Цветка в земном поклоне,
В дрожанье ландышевых рук,
Ребяческих ладоней.
Но этот розовый комок
В тряпье бледно-зеленом
Назавтра вырастет в цветок,
Пожаром опаленный.
И, как кровавая слеза,
Как Макбета виденье,
Он нам бросается в глаза,
Приводит нас в смятенье.
Он глазом, кровью налитым,
Глядит в лицо заката,
И мы бледнеем перед ним
И в чем-то виноваты.
Как будто жили мы не так,
Не те читали книги.
И лишь в кладбищенских цветах
Мы истину постигли.
И мы целуем лепестки
И кое в чем клянемся.
Нам скажут: что за пустяки, —
Мы молча улыбнемся.
Я слышу, как растет трава,
Слежу цветка рожденье.
И, чувство превратив в слова,
Сложу стихотворенье.